Слепой Орфей - Страница 14

Стежень выматерился, рванулся следом…

И тут Кирилл гаркнул во всю мочь:

– Дмитра!!!

«А-а-а…» – эхом плеснулось наверху. Неподалеку затарахтела сорока…

…Укрывавшееся в ветвях существо, кошкой сиганув с шестиметровой высоты, мягко упало на упругий слой хвои, завибрировало телом, как тронутая пружина.

Кирилл, не замедлившись, широким шагом двигался прямо на монстра.

Стежень бежал к ним, вроде кричал… Сердце колотилось в бешеном темпе, а ноги, казалось, еле двигаются..

Существо (монстр? Дмитрий?), лицо – к земле, мелко дрожащее… И вдруг распрямилось – красные горящие глаза, рука-коса, со знакомым свистом секущая воздух…

Стежень замахнулся топором, но метнуть не рискнул. Тварь и Кирилл оказались на одной линии.

Игоев, даже не пытаясь уклониться, шагнул вперед, обхватил существо ручищами, прижал к себе…

Глеб так и застыл с поднятым топором…

Монстр тоже застыл, потом неуловимо быстрым движением высвободился, мелькнул тенью между стволами и пропал.

Когда Стежень подбежал к другу, Кирилл стоял, растерянно глядя на свои руки.

Глеб ухватил его за плечо, тряхнул. Игоев обернулся.

– Убежал… – проговорил он обескураженно. Стежень развернул его к себе, заглянул в лицо, впился взглядом, потом расфокусировал зрение, чтобы заглянуть глубже…

– Ты что это? – недовольно спросил Игоев.

– Цел! – с облегчением выговорил Стежень.– Цел, слава тебе Господи! Цел, черт тебя дери, дурак!

– Сам дурак… – проворчал Кирилл.– Сказано же: оберег на мне Сермалев. Ни в воде, ни на земле, ни ниже земли никакая тварь… – строгим голосом: – Батьке не веришь?

Стежень смутился.

– Это ладно,– с печалью в голосе произнес Кирилл.– А вот не удержал – плохо! – покачал львиной головой.– Очень плохо, брат…

– Его удержишь! – Глеб потер висок, на котором еще вчера красовался синяк.– У него скорость – на порядок выше. Не понимаю, как его тогда достал…

– А я вот догадываюсь,– проговорил Игоев. Но дальше разъяснять не пожелал.– Возвращаемся,– решил он.– В город поедем. Ко мне. Хватит нам скоморошничать…

– Лепота,– прижмурившись, изрек Кирилл.– Птички поют, травка зеленая…

– Эйр-кондишн… – насмешливо продолжил Стежень.

Игоев слегка обиделся.

– Хорошо тебе в лесу,– проворчал он.– А нам в городе каково? Иди-ка ты в баньку! Тренажерами полязгай, попарься. Грязный как чушка, мне за тебя перед девочками стыдно! Иди, иди! – и вытолкал Глеба из холла, где действительно пели птички и росла натуральная травка. Такой вот необычный дизайн.

– Будь как дома,– объявил Кирилл, когда они миновали зеркальную дверь релакс-комплекса.– Железки – направо, простыни и прочее – в стенке, квас – в холодильнике, венички – сам увидишь. Могу Людочку прислать – спинку попарить. Не откажется, думаю, по старой дружбе.

– Пошел ты… – беззлобно ругнулся Стежень.

Крохотный романчик, иссякший еще два года назад, служил Игоеву устойчивым предметом для шуток.

– Хозяин – барин. Ладно, отдыхай, а я пойду делом займусь, попрошу девочек пошарить в нетях, поискать информацию по нашему страхолюду.

– За этим и приехали? – догадался Стежень.

– Отчасти,– уклончиво ответил Игоев.– Всё. Расслабляйся – часа три у тебя есть.

Кирилл появился, как и обещал, через три часа, когда Глеб, приятно расслабленный и приятно пахнущий, попивал красный травяной чаек.

Выключив телевизор, Игоев уселся напротив, налил себе из глиняного расписного чайника, отпил, с удовольствием обозрел Стежня, выдержал паузу…

– Радуйся, Глебушка! – пробасил.– Классифицировали нашего красавца.

– Приятно слышать,– отозвался Стежень не без иронического подтекста.

Игоев еще отхлебнул чайку, отломил печеньице, легонько прихлопнул ладонью по столу:

– Обработано около ста пятидесяти источников, описан демонологами сорока шести культур; сходимость – сорок четыре процента, так что умерь свой скепсис! У французов аж три сравнительные работы по африканскому, гаитянскому и – пляши, брат! – кельтскому материалу. Подробнейший анализ чикагского парапсиха по очень похожим тварям на индейском материале. Жаль, нет времени китайцев и прочих азиатов потрясти. У них наверняка тоже не без урода…

– Давай резюме,– перебил Стежень.

– Сейчас, Глебушка, сейчас… – Кирилл глотнул чайку, усмехнулся, видя нетерпение друга.– Резюме, значит? Крайне опасная тварь!

– А то я сам не знаю! – буркнул Стежень.

– Начнем с происхождения,– продолжал Игоев.– Основа – астральный дух, бес по-нашему. Дух-моноэмоционал, как выразился наш чикагский приятель. Это одна половинка мерзавца. А вторая половинка – вполне разумная сущность, бывший хомо сапиенс, если можно отнести к этому виду подвизающихся в черной магии и прочем говне. Образуется этакая тварь следующим образом: колдун вызывает строго определенного беса и посредством также строго определенной процедуры, по счастью, до конца чикагскому парапсиху неизвестной, не то непременно опробовал бы, включает беса в собственное сознание. Иначе – в себя. Бес охотно включается, поскольку – хищник, или, выражаясь умным языком, изолированный астрал поглощающего типа, а посему всегда готов сожрать, что удастся. А вот дальше начинается самое интересное. В процессе этого первого «поедания», если колдун окажется достаточно крепок, то полностью сожрать себя не даст и образует с бесом своеобразный омерзительный союз. Причем – на нескольких уровнях, в том числе и на физическом. То есть человеческое тело колдуна преобразуется в то, что лежит у тебя в морозильнике. Трансформированная диада, то бишь двойное существо, приобретает букет сверхкачеств. Кое с какими ты уже имел возможность познакомиться, но, уверяю, еще не с самыми худшими.